Легенда шестнадцатая
Байка о том, как мы с Летовым пытались в радиоузле урок биологии прогулять.
После того как школьный радист и наш наставник Владик Дронов был призван в ряды Красной Армии, руководство школы решило доверить нам – узкому кругу ограниченных людей – радио, аудио и лингафонную судьбу 20й школы. Мы с удовольствием впряглись в эту работу, поскольку, помимо ощущения собственной значимости, у нас появилась неограниченная возможность переписывать на магнитофон «запрещенные» пластинки, которые в изобилии привозились из-за Железного занавеса родителями учеников нашей школы. Так как многократное прослушивание виниловых дисков на проигрывателе приводило к необратимому ухудшению качества звука, детки от мала до велика бежали к нам в радиоузел, оборудованный шефами из Дома звукозаписи по последнему слову тогдашней техники, с нераспечатанными дисками и нижайшей просьбой перенести сладостные звуковые колебания с винилового на магнитный аналоговый носитель, короче – переписать пластинку на пленку. Для вида поломавшись (солидные люди, не для того мы тут….), так и быть соглашались, в порядке исключения, выполнить эту просьбу, а заодно «катали» этот диск и себе дорогим, ибо аппаратура позволяла делать запись студийного качества сразу на несколько магнитофонов.
Теперь я понимаю, что тогда мы, видимо, стояли у истоков отечественного аудиопиратства.
Начался новый учебный год, стоял теплый сентябрь, шурша желтеющей листвой, в зоопарке напротив школы сыто урчали довольные звери, чирикали и крякали довольные птицы и молча плавали счастливые рыбы.
А тем временем в классе появился новый классный руководитель, она же учитель математики – роскошная красавица Галина Александровна Лабковская.
А тем временем появился учитель биологии Григорий Наумович Штеренго («Бегемот») (по версии Терлицкого - Штеменко)
А тем временем 10 «Б» дружно решил воспользоваться близостью зоопарка, известной нам дыркой в заборе, отделяющем зоопарк от планетария, обеспечивающей знающим месторасположение этой дырки бесплатное посещение зоопарка, а также прекрасной погодой и слинять с урока биологии, да-да туда, в зоопарк, поближе к тем объектам, каковые оная биология как раз-то призвана изучать.
Мы же с Димой, полностью поддержав идею побега с урока, решили не идти смотреть зверушек, а предаться в радиоузле перезаписи пластинок «для себя и для того парня», наивно решив, что если мы запремся на ключ и будем делать это тихо, то никто нас не найдет.
Не успели мы поставить пластинку и включить аппаратуру, в дверь застучали так требовательно, призывно и настойчиво, а главное громко, что с мыслью «уж не пожар ли?» мы ее сдуру и открыли. На пороге стоял взбешенный Бегемот. «Марш на урок» - проревел он, и как двух нагадивших щенков, впихнул нас в кабинет биологии. Хлопнув дверью, вышел. Через пару минут появился с Галиной Александровной: «Вот, Галина Александровна, за исключением вот этих вот двоих, весь Ваш класс сбежал!» - и покинул кабинет. Галина подошла к нам с Летовым: «Как! Вы! Посмели! Остаться! Когда! Весь! Класс! Сбежал???!!! Я вас так ценила за хорошее знание математики! А вы, подлецы, плюнули прямо в душу!!! Я с вами даже разговаривать не хочу!» «Но позвольте…» «Нет, не позволю и слушать ничего не желаю!»
Прояснить ситуацию на месте не удалось (как сообщают нынче в милицейских сводках: «Введенный в действие план «Перехват-Центр» результата не дал»). Мы остались с Димкой без вины виноватыми. Галина нас вызывала к доске, предельно корректно и объективно ставила заслуженные четверки-пятерки, не пытаясь занизить оценку, но какие-либо наши последующие попытки с ней объясниться наталкивались на непробиваемую броню бойкота. Таким образом, как ученики мы не страдали, а по-человечески на сердце было тяжело и обидно.
И только когда мы пошли под ее руководством в поход, когда стемнело и туристы собрались вокруг костра слушать Леню Терлицкого, исполнявшего под гитару песни Окуджавы и Галича, мы, два изгоя и парии, выждав момент, когда Галина, не по-мужски качая шикарными бедрами, величаво удалится «по нужде» в кусты, перехватили ее на обратном пути, в хорошем настроении и, воспользовавшись ее секундным замешательством (две тени на фоне костра неожиданно вышли из-за дерева) все ей объяснили, получив в ответ: «Ну что ж вы, ребятки, сразу-то не сказали?»
Мы были прощены, но после этого если уж прогуливали, то прогуливали как полагается.
Добавил Старик
Я тоже был среди тех счастливцев, у которых был Ключ от Радиорубки. В радиорубке была безэховая комната, обитая розовой тканью, собранной в вертикальные полоски, со столом, на котором стоял микрофон и пультовая. В пультовой стояли несколько студийных магнитофонов (записывали на бобины), потом радиоусилитель и большой магнитофон "Тембр".
Да, действительно, этот Ключ давал неоспоримые преимущества перед остальными. Чего стоила возможность смотреть на вас с площадки между пятым и четвертым этажами, когда вы делали утреннюю зарядку, а мы вешали колокольчик и обеспечивали звук.
А с каким удовольствием мы прогуливали на законных основаниях уроки, записывая правильную английскую речь языконосителей.
Может быть кто-то вспомнит историю, когда нас Геннадий Петрович накрыл в радиорубке, в то время когда мы должны были быть на его уроке. Селя (?) спрятался под столом, кто-то за дверью, по-моему Марик. Гена нас всех нашел и отправил без скандала на урок.
Была еще попытка записать урок Марципана. Зачем - не помню, может быть хотели показать, что он ужас какой-то, а не препод. Диктофонов тогда не было, но кто-то сообразил, что динамики, которые висели в классе, как и многие электрические машины - обратимы. Это значит, что динамик можно было использовать как микрофон. Проверили, завели выход динамика на вход усилителя, все работало. Я не знаю, что произошло, но Марципан откуда-то пронюхал и выдернул указкой провод от динамика из розетки в момент начала записи его урока.
Пленка была в большом дефиците, она рвалась при перемотке (остановить перемотку без обрыва конца пленки - большое искусство), ее куски падали за студийные магнитофоны, мы с трудом и риском для жизни (током било) доставали и склеивали ацетоном, и, когда наматывали на свою катушку, то она наматывалась неровными, горбатыми слоями. Обрывы были через каждые метров пять. И все это для записи Битлов. А Спиди Гонсалес? А мост через реку Квай?